В стихотворениях, по времени совпадающих с годами работы над «Пиром» и следовавших за ними, Данте много отводит места философским вопросам. Эта философия, составляющая содержание крупных стихотворений, - моральная философия, непосредственно соприкасающаяся с нравами, бытом, практическими устремлениями людей. Разрешая поставленные себе проблемы, Данте очень часто прибегает к аллегории, и именно аллегория канцон вызывала всегда и еще продолжает вызывать много споров. Ее сопоставляют с аллегорией «Комедии», с символическими ходами схоластических умозрений, ее сближают с аллегорическими увлечениями итальянских сечентистов. Об аллегории «Комедии» будет еще разговор в дальнейшем. Что касается аллегоризма сечентистов, то нет ничего более несхожего. Данте прибегает к аллегории, чтобы придать видению жизни в целом и в отдельных ее проявлениях зрительную, почти осязательную пластичность. Аллегорические фигуры помогают ему конкретнее ощутить правду жизни. У сечентистов аллегория - просто игра, риторическая мишура, которая не только не помогает увидеть жизнь и правду жизни ярче и глубже, а, наоборот, иной раз сознательно затуманивает правду.
Вернуться к поэтическим аллегориям после яркого реализма стихов средней части «Новой жизни» Данте должно было побудить что-нибудь очень серьезное. Трудно установить, что это было. Можно только высказывать предположения. Одно напрашивается особенно настойчиво и опирается на данные «Пира».
«Пир» задуман как некая энциклопедия, сделанная формально по методу, лежащему в основе «Новой жизни». Каждая канцона должна была получить свой комментарий не в виде странички-другой прозаического текста, а в виде особого «трактата». Всех трактатов, то есть комментированных канцон, должно было быть четырнадцать, не считая первого вводного. Написано четыре трактата: вступительный и три других, комментирующих три канцоны. Во втором объясняется канцона «Вы третье небо движущие знаньем», в четвертом - «Те рифмы нежные любви», а в третьем Amor, che nela mente mi raggiona - «Любовь, что у меня в уме ведет беседу». Некоторые из канцон, не вошедших в состав «Пира» (одни сохранились, другие пропали), несомненно, вошли бы в него, если бы Данте продолжал его писать. Другие, которые по плану всего произведения для него предназначались, по-видимому, не были написаны.
Такова схема. Но с какой целью Данте взялся в изгнании писать этот громадный труд? Ведь только четыре трактата занимают около десяти печатных листов. Сколько могло занять все сочинение? Цель его должна была быть очень серьезная. Так и было.
Когда Данте после смерти Бартоломео покинул Верону и остался без постоянного пристанища, он снова почувствовал необходимость, как после смерти Беатриче, искать утешения в философии. И не только это. Ему захотелось показать своим согражданам: «черным», изгнавшим его, и «белым», от которых он ушел сам, - какого человека они лишились. Мысль, что книга поднимет его цену в глазах всех итальянцев, в том числе и флорентийцев, могла дать ему внутренний мир и удовлетворение. То, о чем раньше он говорил свободно, претворяя в поэтические образы, он теперь истолкует и подкрепит полновесной философской аргументацией: так хлеб за трапезой подкрепляет и дает большую питательность легким блюдам. И философские объяснения канцон станут настоящим «пиром». На него он зовет людей, не приобщенных к науке, ибо этим путем они получат к ней легкий и приятный доступ.
Кто же тот читатель, к которому, главным образом, обращается поэт? Он совсем не хочет иметь в виду ученых; для них нужно было бы писать все сочинение по-латыни. Иностранцам латынь не поможет, потому что они не поймут канцон, а итальянцам - потому что им не хватает благородства духа, необходимого для полного усвоения его мыслей. Итальянские ученые преисполнены жадности, и словесность в их руках из дамы превратилась в блудницу. Подлинное благородство духа присуще «князьям, баронам и рыцарям, а также многим другим знатным людям, не только мужчинам, но и дамам». Для них и нужно было писать сочинение по-итальянски.
Данте ничего не говорит о горожанах. Значит ли это, что он выбросил горожан, в том числе флорентийцев, из числа читателей своего трактата? Едва ли. Хотя он о них не говорит, они у него все время перед глазами, в его сокровенных мыслях. Эти мысли причиняют поэту боль, и ему хочется, чтобы сограждане, его отвергшие, читая его рассуждения и не находя в них упоминания о себе, испытывали чувство горечи и унижения. Им больше, чем кому-либо, Данте хочет показать, что не оскудели в нем ни поэтический дар, ни родники философской мысли, что ему есть что сказать людям и более высокого положения, чем всякие Спини, Пацци, Донати, что его идеи доступны дворникам и недоступны горожанам.
Новая идеология Данте, изложенная в «Пире», действительно представляет результат некой смены вех. Оторванный от городской почвы, поэт как будто хочет искать опоры в дворянско-феодальной. «Пир», доведенный до конца, мог явиться энциклопедией, формально приспособленной к требованиям и вкусам дворянского общества. В его четырнадцати трактатах должны были комментироваться канцоны, предметом которых являются «как любовь, так и добродетели». Какие же добродетели воспеваются в канцонах и дают материал для философского анализа в комментариях? Это прежде всего благородство - предмет канцоны «Те рифмы нежные» из четвертого трактата. В канцоне и в комментарии говорится о благородстве как о добродетели и восхваляется «истинное» благородство как этическое понятие. И это было логично, раз поэт обращался преимущественно «к князьям и баронам». В написанных трактатах не говорится о других добродетелях. О них должна была идти речь в тех, что Данте не написал. В последнем трактате, например, должна была объясняться канцона Doglia mi reca nello core ardire - «Боль в сердце мне вселяет смелость», восхваляющая прямодушие и его неизменную спутницу - щедрость. Затем в одном из трактатов должна была комментироваться канцона Poscia ch'Amor del tutto m'ha lasciato - «Когда совсем меня покинула любовь», где превозносится leggiardia - многосмысленное слово, означающее соединение открытого, веселого характера, изящных манер, светской обаятельности с тороватостью, - то, что у нас на Руси звали когда-то вежеством. Поэт в этом качестве ценит больше всего радость делать добро, свойственную благородным сердцам. Таким образом, все три канцоны о добродетелях, и комментированная и некомментированные, говорят о добродетелях феодально-рыцарского общества.
Но Данте отнюдь не безоговорочно признает все в аристократическом обществе совершенным. Он хорошо знает представителей дворянства и по своим флорентийским согражданам, и по морально сомнительным экземплярам, с которыми его столкнуло изгнание. В канцоне «Когда совсем меня покинула любовь» говорится о том, как чуждо знатным людям - флорентийским грандам и итальянским баронам - то чудесное качество, которое воспевает эта канцона, - «вежество». «Вы ложные рыцари, коварные и преступные!» - восклицает поэт, словно подводя итог тому неприглядному образу, который набросан перед этим в двух ставцах канцоны. А заключительная станца, рисующая образ идеального рыцаря, кончается убийственной строкой:
А нынешние - все наоборот -
Color che vivon fanno tutti contra. |
