4. «Сладостный новый стиль»
Много лет спустя Данте сам рассказал об этом. В его рассказе не все точно, потому что поэт, как всегда, очень субъективен, но в нем все проникновенно и насыщено большой внутренней правдой.
Поэт встречает в чистилище тень Бонаджунты из Лукки, поэта группы Гвиттоне, которая, смутно догадываясь, кто стоит перед нею, вопрошает:
Не ты ли тот, кто миру спел так внятно
Песнь, что начало я произношу:
«Вы, жены те, кому любовь понятна!»
(«Чистилище», XXIV)
Бонаджунта вспомнил о знаменитой канцоне Данте, первой канцоне «Новой жизни» - «Donne che avete l'intelletto d'amore», про которую один из критиков сказал, что на итальянском языке никогда не было написано ничего более прекрасного. Данте отвечает терциной, вскрывающей самый сокровенный смысл его поэтической реформы. Это одно из самых славных мест во всей «Комедии», и о нем будет еще речь:
Когда любовью я дышу,
То я внимателен; ей только надо
Мне подсказать слова, и я пишу.
И Бонаджунта признает, склонившись перед гениальным собратом:
Я вижу, в чем для нас преграда,
Чем я, Гвиттон, Нотарий далеки
От нового пленительного лада.
Впервые произнесены слова dolce stil nuovo. И следуют имена тех, кого «сладостный новый стиль» выбросил из сонма настоящих поэтов.
Нотарий - это Якопо да Лентино, один из лучших поэтов кружка Фридриха II. Гвиттоне и сам Бонаджунта - его тосканские последователи, не сумевшие приспособиться к строгим велениям «сладостного нового стиля». Бонаджунта покорно признает свою неспособность стать на новый путь:
Я вижу, как послушно на листки
Наносят ваши перья смысл внушенный,
Что нам, конечно, было не с руки.
Бонаджунта говорит vostre penne - «ваши перья». Эти слова указывают, что Данте не один. У него единомышленники. Но он - вождь, он дает закон. Он научил людей подслушивать и возвещать миру то, что «диктует внутри» любовь. Была пора, когда это было не так. Данте это тоже знает и не хочет таить от своих читателей. Но он предоставляет им, если они достаточно посвящены в историю dolce stil nuovo, самим делать выводы. Иначе он не выбрал бы в собеседники Бонаджунту, ничем не замечательного, кроме одного выступления. Выступление было неудачное. Но именно потому старый поэт попал в «Комедию» и имя его осталось жить навеки.
Выступление Бонаджунты - это его полемика с высоко почитаемым Данте Гвидо Гвиницелли, истинным родоначальником «сладостного нового стиля». В «Комедии» Данте говорит о Гвидо с необыкновенной теплотой:
При имени того, кого считали
Отцом и я, и лучшие меня,
Когда любовь так сладко воспевали, -
(«Чистилище», XXVI)
а в «De vulgari eloquentia» называет его «великим Гвидо». Гвидо был ученым болонским юристом, первоначально писал стихи в манере Гвиттоне д'Ареццо и обращался к нему в стихах как к своему учителю. Но потом его песни зазвучали совсем по-другому, чем у Гвиттоне. Знаменитая канцона Al cor gentil ripara sempre Amore изменила его стиль. Поэт переплавил в стихи ту философию, которой обучали в Болонском университете: смесь схоластики, мистики и аллегории, - и с помощью этой философии захотел разгадать загадку любви.
Любовь гнездится в сердце благородном,
Как птица в свежей зелени лесной...
Когда канцона стала известна, нашлось мало людей, сумевших понять и оценить ее до конца. А Бонаджунта обратился к Гвидо с сонетом, в котором упрекал его за перемену поэтической манеры и за сугубую неясность выражения:
Так темен образ вашей речи.
Бонаджунта просил объяснений, но Гвидо лишь бросил ему свысока:
Мудрец не может бегать легким бегом;
Он думает и ладит, как диктует мера.
Другими словами, поэт-философ вовсе не обязан быть понятным для всех. Этот принцип - доступность лишь для посвященных - впоследствии стал руководящим для целого направления. Но, провозглашая его, Гвидо, в сущности, уклонился от тех объяснений, которые просил Бонаджунта. Их захотел дать Данте. Поэтому он и вывел Бонаджунту в «Чистилище». Но его объяснения относятся не к начальному этапу в истории «сладостного нового стиля», связанному с Гвидо Гвишщелли, а к зрелому, связанному с Данте. Как же совершилась эволюция этого направления? | 
