Манетто Донати, брат Джеммы, жены Данте, монах во Флоренции, написал Данте это и, по-видимому, еще несколько писем, стремясь помочь своему родственнику вернуться во Флоренцию. В мае 1315 г. правительство Флорентийской республики, желая умиротворить горожан, среди которых было много родственников изгнанных Белых гвельфов и гибеллинов, объявило амнистию, условия которой Данте счел неприемлемыми. Предполагают, что в это время, т. е. в мае 1315 г., Данте находился в Лукке. Никколо, сын Форезе Донати, другого брата Джеммы, по-видимому, сообщил великому изгнаннику условия, на которых он мог вернуть себе право на возвращение и конфискованное имущество. Данте должен был бы 24 июня 1315 г. вместе с другими просящими о помиловании признать свою вину и заплатить штраф. Обряд помилования был унизителен: в грубых холщовых рубахах и бумажных митрах, на которых была написана их вина, преступники с зажженными свечами в руках направлялись процессией из тюрьмы через весь город к церкви Сан Джованни, патрона Флоренции, где должны были публично каяться. Иногда случалось, как, например, в 1315 г., что осужденные за политические преступления могли побывать в тюрьме лишь условно и только символически переступить ее порог и были освобождены от унизительной митры.
1 ...Добрых три пятилетия...- Считая от 1301-1302 гг., когда Данте был осужден и изгнан, действительно прошло около 15 лет.
2 Чоло.- Чоло дельи Абати был осужден и в 1295 г. подвергся унизительному обряду покаяния в церкви Сан Джованни. Он еще жил в 1315 г. Своими преступлениями (убийствами, грабежами) он стяжал себе известность по всей Тоскане.
3 ...Без куска хлеба! - Конец письма Данте Флорентийскому другу принадлежит к самым сильным и трагическим страницам его творчества. В них дышит гордость великого человека, ни в чем не поколебавшегося, несмотря на многие тяжкие испытания. Строки этого письма вдохновили Анну Ахматову на создание одного из лучших в мировой поэзии стихотворений, посвященных Данте:
|
Он и после смерти не вернулся
В старую Флоренцию свою.
Этот, уходя, не оглянулся,
Этому я эту песнь пою.
Факел, ночь, последнее объятье,
За порогом дикий вопль судьбы.
Он из ада ей послал проклятье
И в раю не мог ее забыть,-
Но босой, в рубахе покаянной,
Со свечой зажженной не прошел
По своей Флоренции желанной,
Вероломной, низкой, долгожданной...
[1936 г.]
|